В свободное от несения службы время Арсений частенько смотрел фильмы для взрослых. За сутки до начала операции «Вторжение» он заперся у себя в комнате, включил ноутбук, запустил браузер и приготовился познакомиться с очередным творением немецких кинематографистов, как вдруг экран погас.

Комар беззлобно выругался и наугад потыкал кнопки клавиатуры. Бесполезно. Компактный компьютер ни на что не реагировал. Тогда он решил принудительно перезагрузить систему. Пальцами левой руки одновременно вдавил клавиши «Ctrl» и «Alt», и только хотел нажать на «Delete», как вдруг по всей поверхности экрана замелькали цифры и непонятные символы, а из динамиков полился начитанный монотонным голосом хаотичный набор слов.

Взгляд Пискунова остекленел, рот приоткрылся. Он на подсознательном уровне впитывал аудиовизуальную абракадабру, едва заметно шевеля губами.

Спустя минуту чехарда мелькающих на экране знаков прекратилась. Ноутбук заработал в нормальном режиме, но Комар этого не заметил, хоть и сидел перед компьютером с открытыми глазами. Ножки стула противно заскрежетали, когда он, захлопнув крышку ноута, встал из-за стола. Скованными, более подходящими роботу, а не человеку, движениями, Арсений подошел к кровати, улегся, не раздеваясь, поверх покрывала и мгновенно заснул.

Утром он явился на кухню на час раньше сотрудников первой двенадцатичасовой смены. Приготовил овсяную кашу, замесил тесто для оладий и столько их напек, что хватило бы на роту солдат. Вскипятил воду в чайнике, заварил свежего чаю. Наполнил кофеварку молотым кофе и нажал кнопку включения. Потом сварил какао для любителей этого напитка. Выдвинул из-под обеденного стола стул с круглым сиденьем и высокой спинкой, сел и устало положил руки на колени.

Пару минут спустя за дверью послышались шаги и шум голосов. Чуть позже на кухню ввалились первые семь человек из сотрудников дневной смены. Двое на шаг впереди, остальные плотной кучкой за ними.

– Ого! Что за праздник? – воскликнул один из той пары, пощипывая пальцами кончик пышных усов.

– Комар, это ты столько всего наготовил? Какая муха тебя укусила? – поинтересовался его приятель. Он тоже носил усы, только у них был насыщенный черный цвет, а не рыжий, как у товарища. Ходили слухи, что он их подкрашивает, как и лысеющие со лба волосы.

Оба одинакового роста и телосложения, они даже в чертах лица имели поразительное сходство, хоть и не были родственниками. Именно из-за этой похожести, густой щетки волос над верхней губой, синих комбинезонов технической службы и неизменных бейсболок их прозвали братья Марио, как персонажей старинной компьютерной игры. Так и говорили в разговорах промеж собой: рыжий Марио или черный Марио, намекая на цвет усов.

Мужчины за спиной «братьев» с немым удивлением смотрели на повара-добровольца. Кое-кто из этой пятерки шевелил носом, втягивая вкусно пахнущий едой воздух.

– У меня день рождения сегодня, вот решил вас угостить, – наобум ляпнул Арсений, встал со стула и неловко улыбнулся.

– Да ладно! Ты серьезно?! – Арсений кивнул. Рыжий Марио шагнул к «имениннику», схватил его ладонь обеими руками и энергично потряс: – Ну, тогда поздравляем! Только ты б хоть заранее предупредил, что ли. У тебя выходной сегодня. Ты встал ни свет ни заря, столько всяких угощений для нас наготовил, а мы без подарка. Неудобно как-то.

– Ну что вы, парни, ерунда какая. Вы и есть лучший подарок. Давайте-ка быстрей к столу, пока все горячее. Есть оладушки, овсяная каша, чай, кофе, какао. Говорите, кто что будет, персонально каждому принесу.

Мужчины радостно загомонили. Пока они громыхали стульями, усаживаясь за стол, в кухню вошли еще с полдюжины сотрудников первой смены. Узнали о причине столь неожиданного сюрприза и тоже влились в общий хор поздравлений и заказов. Среди них был Виталий Шавкунов, по прозвищу Шнобель, из-за непомерно большого носа. Он тоже работал механиком на станции слежения, и сегодня была его смена. Для его нейтрализации Арсений устроил весь этот балаган, выполняя полученную прошлым вечером установку.

Пискунов наполнял тарелки и стаканы с ловкостью профессионального повара, ставил их на стол перед коллегами. Улыбался в ответ на пожелания и пожимал руки. Когда пришла очередь выполнять заказ Шавкунова, достал из кармана куртки пузырек, плеснул из него в тарелку с кашей жидкость без цвета, вкуса и запаха, остатки вылил в стакан с чаем и отнес приправленную быстродействующим слабительным пищу ничего не подозревающему механику. После обслужил еще троих человек, положил себе в тарелку горку оладий, щедро полил сверху сгущенкой, тоже сел за стол и с аппетитом налег на еду.

Лошадиная доза слабительного быстро подействовала. Шавкунов почувствовал бурление в кишках, схватился руками за живот. Лицо искривилось в страдальческой гримасе.

– Ты чего? – спросил сидящий напротив механика парень с конопатым лицом.

– Живот заболел. Каша не очень, то-то она мне сразу не понравилась.

– Э-э, Шнобель, ты за базаром-то следи! – возмутился черный Марио. – Комар старался, порадовать нас хотел, а ты наговариваешь. Я, между прочим, тоже кашу ел, еще и добавки попросил. Если она не очень, почему у меня живот не болит?

– И я с овсянки начал, а продолжил оладушками, – поддакнул «брат», сцепил ладони в замок и потряс ими над головой: – Спасибо за угощение, Комар, все очень вкусно. – Арсений благодарно кивнул. Рыжий Марио подмигнул, показал большой палец и повернулся к сидящему с кислой миной Шавкунову: – Руки надо мыть чаще и не тащить в рот что ни попадя. Опять, небось, нажрался вчера всякой фигни, а теперь на честных людей бочку катишь.

– Прости, Комар, я, правда, чой-то погорячился, – пошел на попятную механик. – Наверное, мне после салата из тунца с майонезом хреново. Я его неделю назад приготовил, здоровую такую миску, все никак доесть не мог. Вчера достал из холодильника, понюхал, вроде нормальный, вот я и слопал, хотя за ложкой какие-то сопли тянулись. Надо было Выбросить его, да жрать очень хотелось. – В кишках страдальца громко забурчало. Он охнул, сморщился и, неожиданно для всех, выдал похожую на пулеметную стрельбу трескучую очередь. Воздух наполнился запахом тухлых яиц. Шавкунов покраснел до корней волос, выскочил из-за стола и пулей вылетел из кухни.

– Скунс хренов! – запоздало крикнул черный Марио, но в ответ услышал торопливый перестук подошв. Механик со всех ног бежал в туалет.

Коллеги костерили Шавкунова на чем свет стоит.

– Фу, ну и вонища!

– Шнобель, засранец, потерпеть не мог, что ли.

– Во-во, устроил нам тут газовую камеру, говнюк.

Пискунов попытался сгладить неприятные ощущения от инцидента:

– Да ну, ерунда какая. Он же не специально. Подумаешь, не сдержался. С кем не бывает.

– Со всеми, кроме Шнобеля, он у нас особенный, – сказал чернобровый усач кавказской внешности по прозвищу Тбилиси. Он родился в этом городе и при каждом удобном случае нахваливал малую родину.

– Ладно, Комар, спасибо за угощение. Еще раз с днюхой тебя. Пойдем, парни, а то на смену опоздаем, – сказал рыжий Марио и заскрежетал ножками стула, отодвигаясь от стола.

– Подождите, а кто вместо вонючки дежурить будет? – спросил конопатый.

– Точно. Вряд ли Шнобель быстро оклемается. Вон какую химическую атаку устроил, до сих пор вонища стоит, – поддержал его Чибис, по привычке приглаживая непокорный хохолок светлых волос.

Все, кроме Арсения, растерянно переглянулись и, как по команде, уставились на «братьев». Черный ткнул рыжего в бок. Тот вздохнул – опять мне за всех отдуваться – и виноватым тоном проговорил:

– Слышь, Комар, будь другом, подежурь сегодня. Понимаю, у тебя день рождения и все такое, но кроме тебя некому.

– Нормальный такой подарочек на днюху, – пробормотал Хомяк – круглолицый мужичок с крупными желтоватыми зубами.

– Я те зуб даю, Шнобель потом две твои смены оттарабанит. Хошь разом, хошь по отдельности, – продолжил уговаривать рыжий Марио. – Ну так что, договорились?