– А давай, – махнул рукой Дмитрий и взглядом показал на Моргенштейна: – Даже если от него толком ничего не узнаем, так хотя бы ноги топтать не придется.
– Значит, договорились. Я на площадь возле храма, там места больше. Тащите найденыша туда.
Окруженную кованым забором территорию вокруг храма покрывали каменные плиты. Пожалуй, это было единственное место в заброшенном селении, не занятое буйной растительностью. Конечно, совсем без зелени не обошлось. Трава и тонюсенькие, похожие на веточки деревца торчали из швов, росли на редких островках нанесенной ветром земли, пыли и перепрелой листвы, разбавляя собой унылую серость камня.
Но не только отсутствие зарослей сыграло роль в выборе Крапленым места для предстоящей телепортации. Густая сеть невидимых глазу ходов пронзала Зону вдоль и поперек, позволяя Хранителям и посвященным в тайны территории отчуждения сталкерам молниеносно перемещаться из одной точки в другую. Одна из ведущих в эту сеть «кротовин» как раз и находилась на площади перед старым деревянным храмом.
Крапленый мог открыть портал тем же способом, каким недавно избавил отряд от паучихи, но не хотел этого делать. Хранители пользовались такой возможностью только в экстренных случаях, как с Арахной, например, предпочитая в другое время использовать стационарные входы и выходы. Грубое проникновение в сеть созданных Зоной телепортов нарушало работу системы, приводя в дальнейшем к нежелательным последствиям.
До появления «Чернобыль Лэнда» среди бродяг Зоны ходили легенды о Черном Сталкере. По слухам, он был одним из первых людей, кто узнал о секретах Зоны и получил доступ к сети пронизывающих ее ходов. Он так часто пользовался спарками артефактов для открытия порталов, что однажды вместо Затона попал внутрь Саркофага и накрепко застрял в застывших наплывах радиоактивного топлива. Там он и нашел свою смерть, став после этого духом Зоны и важным персонажем местного фольклора.
Крапленый не желал себе такой судьбы. Его все устраивало в нынешнем положении дел. Зона вернулась. Это было все, о чем он мечтал в последнее время, поэтому ни о каких экспериментах не могло быть и речи. К тому же Крапленый всегда руководствовался старым как мир принципом: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Говоря другими словами, если есть устойчиво работающая система, незачем что-то менять.
Хранитель приблизился к широкой дыре в трехметровом заборе, хотя рядом находились распахнутые настежь ворота. Косо воткнутые в землю с обеих сторон от раскрытых створок самодельные таблички с надписями «СТОЙ!» и «МЕРТВАЯ ЗОНА!» предупреждали об опасности. Корявые буквы кто-то не так давно подновил похожей на кровь багровой краской. Хотя, скорее всего, это и была кровь. С красками, как и со многими другими вещами, в Зоне были проблемы. Здесь, как и на войне, ценились и были в ходу оружие, провиант, медикаменты и патроны, а все остальное отсутствовало за ненадобностью.
Точно никто не знал, как возникла невидимая глазом и электронными детекторами аномалия в створе ворот. Поговаривали, что это результат наложенного настоятелем храма проклятия. Будто бы, отправляясь в эвакуацию, тот продел сквозь витые прутья толстенную цепь, нанизал крайние звенья на дужку амбарного замка и запер ворота с молитвой и крестным знамением. С тех пор прошел не один десяток лет. Цепь и замок покрылись толстым слоем ржавчины и накрепко прикипели друг к другу.
Сталкеры не раз пытались открыть ворота. За годы существования Зоны территория вокруг храма превратилась в кладовую артефактов. Ценные приблуды подпрыгивали внутри деструктивов, притягивая взгляд и пробуждая алчность. Пытаясь прибрать халявное богатство к рукам, бродяги Зоны стреляли по замку и звеньям цепи, пытались сбить притащенной из расположенной неподалеку от храма машинно-тракторной станции кувалдой, и даже применили взятый там же лом в качестве рычага, но так ничего и не добились.
Дело сдвинулось с мертвой точки, когда одному из искателей счастья пришла в голову идея использовать в качестве отмычки гранаты. С трудом просунув два ребристых кругляша между цепью и створками ворот, он привязал проволочку к кольцам чеки обеих гранат, отошел, как ему казалось, на безопасное расстояние и резким рывком активировал запалы.
Естественно, из его затеи ничего не вышло. И замок, и цепь остались там же, где и были. Разве что энергией сдвоенного взрыва местами посшибало струпья ржавчины с бурого от окислов металла и до полусмерти напугало экспериментатора. Тот заорал благим матом, когда внезапно обожгло голову, а глаза вдруг застило алым. Позже выяснилось, что это была пустяковая царапина, пусть и обильно кровоточащая. Но об этом он узнал потом, а тогда горемыка подумал, что вот-вот отправится к праотцам, и едва не наложил в штаны.
То ли пережитый страх, то ли желание добиться цели любой ценой заставили сталкера пораскинуть мозгами и проявить чудеса изворотливости. За солидное вознаграждение он приобрел через бармена немного пластита и, спустя пару дней после неудачного эксперимента, снова появился перед воротами храма с воткнутым в комок взрывчатого вещества капсюлем-детонатором.
На этот раз удача оказалась на его стороне. Когда дым рассеялся, взору сталкера предстали покореженные створки. Ни замка, ни цепи видно не было. Взрывом их разнесло на куски. Один из обрывков цепи улетел далеко от ворот и плотно застрял в старой сосне. Со временем дерево залило инородное тело потоками янтарной смолы, окружило со всех сторон новыми тканями. Поговаривают, звенья цепи до сих пор можно увидеть, если как следует приглядеться к уродливым наростам на древесном стволе.
Предвкушая баснословные барыши, сталкер прошел сквозь распахнутые ворота и через несколько шагов осел на землю, словно брошенная ребенком тряпичная кукла. Все потому, что кости его скелета в один миг стали рыхлыми и мягкими, словно губка, как будто на него сверху вылили ушат «ведьминого студня». Смерть не сразу настигла бедолагу. Перед тем как умереть от удушья – легкие не могли нормально раскрыться под слоем бесформенной плоти, – сталкер испытал мучительные боли, ощущая себя выброшенной на берег медузой.
Свидетелем жуткой гибели стал увязавшийся за искателем удачи бродяга Зоны. Он видел, как погибший на его глазах парень покупал у бармена пластит, и с тех пор следил за ним, полагая, что взрывчатка понадобилась тому не для развлечений. Желание жить оказалось сильнее жажды наживы. Свидетель вернулся в бар и, после выпитой чуть ли не за один присест бутылки водки, слегка заплетающимся языком поведал соседям по столику невероятную историю.
Рассказчика подняли на смех, но не все. Среди гогочущих сталкеров оказались те, кто решил проверить его слова. В тот же день группа искателей приключений отправилась к заброшенному храму и обнаружила на каменных плитах неподалеку от ворот комбинезон камуфляжной расцветки с желеподобной массой внутри. Все, как говорил тот парень из бара.
Рисковать собой дураков не было. Каждый хотел сорвать куш без вреда для жизни. Сталкеры решили вернуться сюда с «отмычками» и, если получится, загрести жар чужими руками.
Через день охотники за удачей снова пришли к храму. Первый из набранных в баре новичков погиб от удара молнии невесть откуда появившегося и невесть куда исчезнувшего «разрядника». Второму салаге посулили золотые горы и пообещали, что с ним ничего не случится, поскольку аномалия разрядилась. Его смерть оказалась более мучительной. Он сгорел в пламени «жаровни», хотя никаких признаков деструктива в виде столба поднимающегося от земли нагретого воздуха не было и в помине, да и детектор аномалий в ПДА не предупреждал об опасности. Третьего «добровольца» загнали в ворота пинками и зуботычинами. Этого разорвало на окровавленные куски, как будто он попал в эпицентр «круговерти».
«Отмычки» кончились, а желание получить кучу денег почти на халяву осталось. В ходе короткого совещания сталкеры пришли к выводу, что после трех смертей подряд шанс расстаться с жизнью невелик, и кинули жребий. Тот, кому досталась короткая спичка, медленно прошел сквозь ворота и вылетел из них, словно пробка из бутылки, как будто у него под ногами ни с того ни с сего активизировался «подкидыш». Ему повезло. Он упал в кусты и отделался легким испугом да парой неглубоких царапин. А ведь все могло кончиться намного печальней, упади он правее тех самых кустов на замшелый валун размером с годовалого бычка.