Через три минуты профессор был у себя в кабинете. Там он достал из сейфа два крохотных взрывных устройства с таймером, аналоги тех, с помощью которых он взломал клетку с цербером в виварии. Взял переносной жесткий диск на десять терабайт размером чуть больше спичечного коробка и отправился претворять коварный план в жизнь.
Снаружи исследовательский центр компании «N.A.T.I.V.E.» выглядел как затерянное посреди одного из островов Новой Земли поселение из десяти приземистых домиков. Расположенные на значительном расстоянии друг от друга постройки с куполообразными крышами были связаны друг с другом леерами. Натянутые между зданиями тросы не давали людям заблудиться во время частых снежных бурь и метелей. Зато внутри центр представлял собой настоящий подземный город. Уходящие глубоко в вечную мерзлоту многоуровневые бункеры соединялись между собой разветвленной сетью переходов.
Помимо собственно самого научно-исследовательского комплекса, непосредственное отношение к центру имели пять длинных бараков, на сто человек каждый. В них содержалась бесплатная рабочая сила из числа осужденных на пожизненное заключение преступников и вывезенных из «Чернобыль Лэнда» нелегалов. Последних регулярно доставляли транспортными самолетами с расположенного на задворках ЧЗО заброшенного военного аэродрома.
Заключенных и пленников использовали не только в качестве рабов. Их нередко пускали на корм завезенным извне и выращенным в лабораториях центра мутантам, а также применяли в качестве генетического материала для опытов.
Павел Николаевич отправился в одну из таких лабораторий, где над людьми ставили бесчеловечные эксперименты. По этой причине здесь не было видеокамер. Съемки проводились в исключительных случаях на специально принесенную аппаратуру. Записи хранились за семью печатями, а после того как надобность в них отпадала, немедленно уничтожались. Руководство центра понимало, что опыты на людях – это игры с огнем, а потому по максимуму соблюдало меры предосторожности.
На нижнем ярусе лаборатории, в специально построенном для этих целей огромном кубе из толстого металла и ударопрочного пуленепробиваемого стекла, содержалось странное существо. После введения в строй трансмиттер первое время использовали для проникновения в иные миры. Во время одной из таких попыток удалось захватить и переместить в специально созданную для этих целей прозрачную клетку уродливое и в то же время притягательное создание.
Странное существо не только обладало пси-способностями. Оно могло плести паутину, как обыкновенные земные пауки, за что, собственно, и получило неофициальное имя Арахна в честь героини древнегреческого мифа.
Профессор приблизился к кубу, на ходу вынимая из кармана взрывное устройство. Перед тем как примагнитить к замку компактную мину, он выставил на таймере получасовую отсрочку. По его расчетам, этого времени как раз должно было хватить на копирование данных с сервера исследовательского центра. Потом, как планировал ученый, когда сработает взрыватель, тварь вырвется на свободу, и бункер за считаные минуты погрузится в хаос. Это и был отвлекающий маневр Любимова.
Павел Николаевич собрался отойти от прозрачной темницы, когда внутри за кружевной пелериной паутины шевельнулась тень. Профессору нравилось наблюдать за Арахной в свободное от научных изысканий время. И хотя у него на этот раз не было при себе специальной шапочки из тонких металлических нитей, он решил ненадолго задержаться возле стеклянной стены, полагая, что и так справится с воздействием Арахны на мозг.
Несколько долгих секунд внутри куба ничего не происходило, но вот из глубины затянутого густо переплетенными нитями пространства появился едва различимый силуэт. К стеклянной стене медленно приближался человек. Целиком тела было не видать. В темноте угадывался бледный овал лица, красивые выпуклости груди, тонкие изящные предплечья и верхняя часть бедер.
Любимов замер в предвкушении и чуть не застонал от восторга, когда спустя пару мгновений нарисованное фантазией обнаженное женское тело превратилось в жуткого монстра с шестью суставчатыми членистыми ногами. То, что издали воспринималось женской грудью, на деле оказалось уродливой головой с густой россыпью черных паучьих глаз на бугристых выступах по бокам от круглой мышечной глотки.
Поверх страшной головы располагалось нечто напоминающее изможденный голодом человеческий торс с тремя парами костлявых рук, схожими по строению и внешнему виду с ногами твари, и круглым выступом посреди живота. Поднятыми руками и роговым кончиком гибкого хвоста существо раздвигало свисающие с высокого потолка слои паутины. Тощее тело истекало слизью. Потоки липкой жидкости стекали на глаза, не давая тем пересохнуть, пузырились по бокам бугорчатой головы, длинными липкими тяжами свисали до пола и лужами растекались по нему.
Профессор почувствовал легкое головокружение. В глазах зарябило. Арахна пыталась воздействовать на него. Усилием воли Любимов заставил себя отойти от стеклянного куба, повернулся и торопливо зашагал прочь от темницы монстра.
Из лаборатории Павел Николаевич прямиком отправился в серверную. Он не собирался бежать с пустыми руками, прекрасно понимая, что вне Новой Земли будет не нужен Майклу и его работодателям. Скопированная с сервера компании информация давала ему шанс не только обеспечить себя на долгие годы, но и сохранить жизнь. Он планировал поддерживать интерес к своей персоне, постепенно выдавая украденные сведения. И хотя это был рискованный план, профессор надеялся на свою счастливую звезду.
После разговора с профессором Самохин заглянул в операторскую. Он покривил душой, сказав, что транспортный самолет с командой верных ему людей прибудет через два часа. На самом деле грузопассажирский ИЛ-276 давно вылетел из Москвы и находился вблизи от Новой Земли. До посадки самолета на аэродроме компании оставалось меньше часа. Полковник специально солгал профессору, надеясь подтолкнуть того к решительным действиям и, похоже, не прогадал.
– Сколько Любимов пробыл в лаборатории? – спросил Самохин у дежурного смены.
Лейтенант посмотрел в правый нижний угол одного из мониторов, на котором профессор приближался к лифту.
– Почти пять минут, товарищ полковник.
– Есть соображения насчет того, что он там делал?
– Никак нет. Он каждую неделю туда ходит. Иногда торчит там подолгу, а иногда, как сейчас, укладывается в несколько минут.
Полковник помолчал, сосредоточенно сопя носом и задумчиво теребя подбородок. Самохин хотел поймать Любимова с поличным. Для этого тот должен был серьезно нарушить правила компании. Визит в лабораторию к этому явно не имел отношения.
– Куда он направился?
– Не могу знать, – по-военному четко ответил лейтенант.
Полковник кивнул и похлопал дежурного по плечу:
– Ладно, следи за ним. Заметишь что-либо заслуживающее внимания, немедленно зови меня, а я пока тут на диванчике посижу.
Самохин прошел к стоящему в углу операторской компактному дивану, сел, откинулся на спинку и незаметно для себя задремал. Усталость взяла свое. Полковник не спал вторые сутки. Сперва разрабатывал детальный план нападения на лагерь Шарова в «Чернобыль Лэнде». После по видеосвязи курировал атаку подчиненных, находясь в тысячах километров от них. Затем занимался проверкой деятельности Любимова и анализом нанесенного пожаром ущерба. При таком графике толком и пообедать-то некогда было, чего уж говорить о том, чтобы часик-другой подремать.
Лейтенант следил за перемещениями профессора, как было велено. Он не знал, в чем того подозревают, да и подозревают ли вообще, а потому в тот момент, когда Любимов открыл ключ-картой электронный замок и скрылся за дверью серверной, не мог понять, стоит ли тревожить полковника.
Внутри заставленного компьютерными шкафами помещения не было камер. Считалось, что в самом сердце центрального здания они не нужны. К тому же дежурные операторы могли случайно увидеть попавшую в объектив камер важную информацию вроде бегущего сверху вниз по экранам программного кода или вводимую имеющими доступ техниками буквенно-цифровую комбинацию паролей, или… да мало ли что могло попасть в поле зрения электронных наблюдателей.